— Приказ не может быть исполнен, — повторил андроид.

Я отбросил андроида в сторону и прыгнул к незнакомцу. Он был высок, стар, мудр, с ясным и спокойным лицом. С тростью. Я увидел, что он слеп.

— Да, — произнес он. — Я слышу, здесь кто-то есть.

— Сэр, — замялся Вандальер, — у меня отчаянное положение.

— Общая беда, — ответил незнакомец. — У нас у всех отчаянное положение… Вы попрошайничаете или крадете?

Невидящие глаза смотрели сквозь Вандальера и андроида.

— Я готов ко всему.

— Это история нашего народа. — Незнакомец указал назад. — Я попрошайничал у собора Святого Павла, мой друг. То, что нужно мне, украсть нельзя. А чего желаете вы, счастливец, если можете украсть?

— Денег, — сказал Вандальер.

— Денег для чего? Не опасайтесь, мой друг, обменяемся признаниями. Я скажу вам, чего прошу, если вы скажете мне, зачем крадете. Меня зовут Бленхейм.

— Меня зовут… Воул.

— Я просил не золота, мистер Воул. Я просил число.

— Число?

— Да. Числа рациональные и иррациональные. Числа мнимые, дробные, положительные и отрицательные. Вы никогда не слышали о бессмертном трактате Бленхейма «Двадцать нулей, или Отсутствие количества»? — Бленхейм горько улыбнулся. — Я царь цифр. Но за пятьдесят лет очарование стерлось, исследования приелись, аппетит пропал. Господи, прошу тебя, если ты существуешь, ниспошли мне число!

Вандальер медленно поднял свой портфель и коснулся им руки Бленхейма.

— Здесь, — произнес он, — спрятано число, тайное число. Число одного преступления. Меняемся, мистер Бленхейм? Число за убежище.

— Ни попрошайничества, ни воровства, да? — прошептал Бленхейм. — Сделка. Возможно, Всевышний — не бог, а купец… Идем.

На верхнем этаже дома Бленхейма мы делили комнату — две кровати, два стола, два шкафа, одна ванная. Вандальер снова поранил мой лоб и послал искать работу, а пока андроид зарабатывал деньги, я читал Бленхейму газеты из портфеля, одну за другой. Все ерунда! Все ерунда!

Вандальер мало что открыл о себе. Он студент, сказал я, пишет курсовую по андроиду-убийце. В собранных газетах содержатся факты, которые должны объяснить преступления. Должно быть число, сочетание, что-то указывающее на причину… И Бленхейм попался на крючок человеческого интереса к тайне.

Я читал вслух, он записывал крупным прыгающим почерком. Бленхейм классифицировал газеты по типу, по шрифту, по направлениям, стилю, темам, фотографиям, формату… Он анализировал. Он сравнивал. А мы жили вдвоем на верхнем этаже — растерянные, удерживаемые страхом, ненавистью между нами. Как лезвие, вошедшее в живое дерево и расщепившее ствол лишь для того, чтобы вечно остаться в раненом теле, мы жили вместе. Вандальер и андроид.

Однажды Бленхейм позвал Вандальера в свой кабинет.

— Думаю, что я нашел, — промолвил он. — Но не могу понять…

Сердце Вандальера подпрыгнуло.

— Вот выкладки, — продолжал Бленхейм. — В газетах есть сводки погоды. Все преступления были совершены при температуре выше 90 градусов по Фаренгейту.

— Исключено! — воскликнул Вандальер. — На Лире Альфа было холодно!

— У нас нет газеты с описанием преступления на Лире Альфа.

— Нет, верно. Я… — Вандальер смутился. Вдруг он крикнул: — Вы правы! Конечно! Плавильная печь… Но почему? Почему?!

В этот момент вошел я. И застыл, ожидая команды, готовый услужить.

— А вот и андроид, — произнес Бленхейм после долгого молчания.

— Да, — сказал Вандальер, не придя в себя после открытия. — Теперь ясно, почему он отказался напасть на вас тем вечером. Слишком холодно.

Он посмотрел на андроида, передавая лунатичную команду. Он отказался. Подвергать жизнь опасности запрещено. Вандальер отчаянно схватил Бленхейма за плечи и повалил вместе с креслом на пол. Бленхейм закричал.

— Найди оружие, — приказал Вандальер.

Я достал из стола револьвер и протянул его Вандальеру. Я взял его, приставил дуло к груди Бленхейма и спустил курок.

У нас было три часа до возвращения прислуги. Мы взяли деньги и драгоценности Бленхейма, его записки; упаковали чемоданы с одеждой. Мы подожгли дом. Нет, это сделал я сам. Андроид отказался. Мне запрещено подвергать опасности жизнь или имущество. Все ерунда!..

Табличка в окне гласила: «Нан Уэбб, психометрический консультант». Андроид с портфелем остался в фойе, а Вандальер прошел в кабинет.

Высокая женщина с бесстрастным лицом деловито кивнула Вандальеру, запечатала конверт и подняла голову.

— Мое имя Вандерблит, — сказал я. — Джейли Вандерблит. Учусь в Лондонском университете.

— Так.

— Я провожу исследования по андроиду-убийце и, кажется, напал на след. Хотелось бы услышать ваше мнение. Сколько это будет стоить?

— В каком колледже вы учитесь?

— А что?

— Для студентов скидка.

— В Мертоновском.

— Два фунта, пожалуйста.

Вандальер положил на стол деньги и добавил к ним записки Бленхейма.

— Существует связь между поведением андроида и погодой. Все преступления совершались, когда температура поднималась выше 90 по Фаренгейту. Может ли психометрия дать этому объяснение?

Нан Уэбб кивнула, просмотрела записки и произнесла:

— Безусловно, синестезия.

— Что?

— Синестезия, — повторила она. — Когда чувство, мистер Вандерблит, воспроизводится в формах восприятия не того органа, который был раздражен. Например, раздражение звуком вызывает ощущение определенного цвета. Или световой раздражитель вызывает ощущение вкуса. Может произойти перемешивание или замыкание сигналов вкуса, запаха, боли, давления и так далее. Понимаете?

— Кажется, да.

— Вы обнаружили, что андроид реагирует на температурный раздражитель выше 90 градусов синестетически. Возможно, есть связь между температурой и его аналогом адреналина.

— Значит, если держать андроида в холоде…

— Не будет ни раздражителя, ни реакции.

— Ясно. А есть ли опасность заражения? Может ли это перекинуться на владельца андроида?

— Очень любопытно… Опасность заражения заключается в опасности поверить в его возможность… Если вы общаетесь с сумасшедшими, то можете в конечном счете перенять их болезнь… Что, безусловно, случилось и с вами, мистер Вандальер.

Вандальер вскочил на ноги.

— Вы осел, — сухо продолжала Нан Уэбб. Она махнула рукой в сторону бумаг, лежащих на столе. — Это почерк Бленхейма. Каждому английскому студенту известны его слепые каракули. Мертоновский колледж в Оксфорде, а не в Лондоне. А с вами… Я даже не знаю, вызывать ли полицию или лечебницу для душевнобольных.

Я вытащил револьвер и застрелил ее. Все ерунда!

— Антарес-2, Поллукс-9, Ригель-Центавра, — говорил Вандальер, — все они холодны. Живем!.. Осторожней на повороте.

Саморазвивающийся андроид уверенной рукой держал руль, и машина мягко неслась по автостраде под холодным серым небом Англии. Высоко над головой завис одинокий вертолет.

— Никакого тепла, никакой жары, — говорил я. — В Шотландии на корабль и прямо на Поллукс. Там мы будем в безопасности.

Внезапно сверху донесся оглушающий рев:

— Внимание, Джеймс Вандальер и андроид!

Вандальер вздрогнул и посмотрел вверх. Из брюха вертолета вырывались мощные звуки:

— Вы окружены. Дорога блокирована. Немедленно остановите машину и подчинитесь аресту.

Я выжидающе поглядел на Вандальера.

— Не останавливайся! — прокричал Вандальер.

Вертолет спустился ниже.

— Внимание, андроид. Немедленно остановить машину. Это категорический приказ, отменяющий все частные команды.

— Что ты делаешь? — закричал я.

— Я должен подчиниться… — начал андроид.

— Прочь!

Вандальер оттолкнул андроида и вцепился в руль. Визжа тормозами, машина съехала в поле и помчалась по замерзшей грязи, подминая кустарник, к виднеющемуся в пяти милях параллельному шоссе.

— Внимание! Джеймс Вандальер и андроид! Вы обязаны подчиниться аресту. Это приказ.